Песня о Кудруне
ⅩⅩⅦ
О том, как Хартмут назвал Людвигу знамёна князей
Людвиг и Хартмут не стали будить своих воинов. Вдвоем подошли
они к окну, чтобы взглянугь на чужеземцев.
- Слишком уж близко расположились они к моему замку!- живо воскликнул
Хартмут.- Это не паломники, дорогой мой отец, это, вероятно, Вате,
витязь из Штурмена, со своими воинами. Так должно быть, судя вон
по тому знамени. А вот тонкое шерстяное знамя вождя из Гарадеи.
На нем изображена золотая голова. Плохо же придется этому витязю,
прежде чем опустит он его в знак поражения. Да, охотно избежал бы
я таких отважных гостей в моей земле. Король мавров привел с собою,
конечно, не менее двадцати тысяч воинов, явившихся сюда, чтобы снискать
себе чести и славы. А вон там знамя Хоранда, правителя Дании; с
ним рядом вижу я и знакомое мне знамя Фруге; а вон там и Морунг,
владелец Валейса; много врагов привел он к нам с собою! Еще вижу
я знамя и на нем яркую красную черту - это знамя Ортвина, властителя
Ортрика; мы убили его отца, и он пришел сюда не с дружелюбной целью.
Но вот еще знамя - оно белее лебедя, и на нем золотой герб; его
прислала сюда из-за моря свекровь моя, Хильда. Хегелинги успеют
показать нам свою ненависть, прежде чем наступит завтрашний вечер.
Но вот тут вижу я еще широкое шелковое знамя небесно-голубого цвета.
Его принес из Зеланда король Хервиг. Жестоко выместит он на вас
свой гнев. Явился к нам и Ирольт,- насколько я вижу, много привел
он с собою фризов и гольштинцев. Да, дело идет к битве,- вооружайтесь
же, воины, пора!
- Вставайте, мои воины,- говорил Хартмут,- раз эти грозные гости
так близко подошли к моему замку, мы должны встретить их у ворот
ударами мечей.
Живо поднялись на ноги воины, не покидавшие еще постелей, и потребовали
себе свои боевые доспехи: хотели они помочь королю защищать свои
владения, и скоро явилось к нему сорок сотен прекрасно вооруженных
воинов в роскошных одеждах.
Вооружились и сами короли, Людвиг и Хартмут. Пленницы же радовались,
глядя на пришлое войско: ни у одной из них не было в замке друзей
и близких.
- Кто в прошлом году смеялся, тот .в нынешнем будет плакать,- сказала
одна из них.
Херлинда тем временем побежала к Хартмуту.
- Что делаешь ты, Хартмут? - воскликнула она.- Или хочешь ты сам
лишиться жизни и уложить на месте всех этих воинов? Подумай, ведь
хегелингов приходится, по крайней мере, по тридцати на каждого из
вас! Притом же все они тебя ненавидят за гибель своих друзей и родичей.
Они перебьют вас всех, как только выйдете вы за ворота замка.
- Уйди отсюда, матушка,- отвечал ей Хартмут.- Учи своих женщин вышивать
шелками и золотом, а нам ты не указчица. Не хочешь ли опять выслать
на берег для стирки Кудруну и ее девушек, как ты делала это прежде?
Ты находила, что нет у нее ни друзей, ни верных слуг. Ну вот, сегодня
они отблагодарят тебя за все.
- Таким обращением я хотела лишь сослужить тебе службу,- возразила
Херлинда.- Послушайся же меня теперь: замок твой крепок и надежен,-
прикажи запереть ворота, и этим гостям не принесет много пользы
их поездка. Подумай хорошенько, сын мой: у тебя здесь запасено хлеба,
вина и всяких сладких яств, по крайней мере, на год. В этом случае
не удастся им освободить тех, что находятся здесь в плену.
- Охраняйте свою честь, но берегите и свою жизнь,- продолжала она.-
Прикажи стрелять из самострелов из окна замка: много погибнет врагов,
и друзьям их дома придется их оплакивать. Прикажи также пустить
в ход машины, снабдив их хорошенько канатами. Замок твой полон воинов,
но прежде чем допустим мы вас сразиться с врагом в открытом поле,
мы сами - я и мои девушки - будем носить вам камни на крепостные
стены нашими белыми руками.
- Уйди отсюда, госпожа,- в гневе восклицал Хартмут,- разве можешь
ты давать мне советы? Прежде чем запереться мне в этом замке, я
предпочту умереть, сражаясь в открытом поле с воинами Хильды.
Заплакала старая королева.
- Говорю я так, лишь желая спасти тебе жизнь,- сказала она.- Вооружайтесь
же, воины, и пусть под вашими мечами искры сыплются дождем из шлемов!
Не покидайте моего витязя и глубокими ранами встречайте врагов.
- На этот раз хорошо распорядилась королева,- сказал Хартмут.- Слушайте
же, слуги мои: щедро награжу я тех, кто сегодня исполнит мою волю
и поможет мне расправиться с врагом, и щедро одарю сирот, потерявших
в битве своих отцов!
В замке тем временем воины Людвига успели уже вооружиться - была
их целая тысяча и еще одна сотня. Выходя из замка, Людвиг все-таки
оставил там для его охраны пятьсот отважных, славных рыцарей. Потом
сияли запоры со всех четырех ворот замка, и следом за Людвигом и
его воинами потянулись все, желавшие оказать помощь молодому королю,
и было их там целых тридцать сотен.
Все было уже готово к битве. Витязь Штурмена затрубил в свой рог
с такою силой, что звук его был слышен миль за тридцать вдоль морского
побережья, и хегелинги стали поспешно собираться под знамя Хильды.
Затрубил он во второй раз, и воины стали садиться на коней, выстраиваясь
рядами и равняясь. Затрубил он, наконец, и в третий раз, и с такой
великой силой, что звук рога его далеко отозвался среди морских
зыбей, остров потрясся и камни посыпались из стен замка Людвига.
Потом приказал он Хоранду нести вперед знамя Хильды.
Сильно боялись все Вате. Воины продвигались в таком глубоком безмолвии,
что можно было слышать фырканье коней.
Невеста Хервига стояла наверху на зубчатой стене замка. В стройном
порядке продвигались вперед отважные витязи, жаждавшие сразиться
с Хартмутом. Наконец из ворот замка выехал и Хартмут в сопровождении
множества прекрасно вооруженных воинов.
Мавританские воины ехали отдельно; они осыпали врагов градом
копий, и не одно древко разбилось тут в щепы, когда завязалась у
них схватка с нормандскими воинами; искры посыпались из их кольчуг
и мечей. Датчане пошли к замку, и Ирольт, обойдя с одной стороны,
повел свои шесть тысяч воинов на осаду крепостной стены. Увидев
это, Людвиг сильно огорчился. Отделился и Ортвин со своими восемью
тысячами бойцов. Много бед причинят они нормандской земле и всем,
оставшимся в замке. Херлинда и Ортруна заливались слезами, стоя
на крепостной стене. Но вот и Хервиг, нареченный супруг Кудруны;
многих женщин поверг он в глубокое горе, когда начал сражаться за
свою любимую невесту! Громко зазвенели шлемы под ударами богатырских
мечей. Наконец показался и Вате со своими витязями. Грозен был он
и, не склоняя копий, доскакал до самых стен. С горечью смотрела
на это Херлинда, но Кудруна была ему благодарна.
Видели они и Хартмута, когда проезжал он перед рядами своих воинов.
Будь он сам император, он не мог бы вести себя лучше: его одежда
и доспехи сверкали на солнце, и не было у него недостатка в отваге
и мужестве.
Увидал его Ортвин, король Ортланда.
- Не скажет ли нам кто-нибудь, кто этот витязь? Он разъезжает с
таким видом, точно намеревается отвоевать у нас своей рукой целое
царство!
- Это Хартмут, славный рыцарь,- отвечали ему,- тот самый, что убил
твоего отца. Не раз уж выказал он в битве свою отвагу и смелость.
- Так, значит, он передо мной в долгу,- воскликнул Ортвин.- Сегодня
же заставлю я его заплатить мне за все. Надо нам вернуть то, что
мы через него утратили. Херлинде не удастся спасти ему жизнь!
Но и Хартмут увидал Ортвина и хотя и не узнал его, но пришпорил
своего коня и поскакал к нему навстречу. Так неслись они друг на
друга, склонив копья, й панцири их сверкали на солнце. Они осыпали
друг друга ударами копий. Прекрасный конь Ортвина упал; споткнулся
и конь Хартмута. Когда же конь снова вскочил на ноги, поднялся громкий
звон мечей. Истинно по-рыцарски повели рыцари бой: оба были отважны,
и ни один не хотел уступить другому.
Дружина их следовала за ними, держа копья наперевес. Многим пришлось
тут сильно пострадать: столк-нувишсь, славные витязи наносили друг
другу глубокие раны. Все они были доблестны и быстро добывали себе
честь и славу.
Тысяча против тысячи выступили воины Хартмута против дружины Вате.
Много вреда причинил им властитель Штурмена: кто теснился к нему
поближе, тот никогда уж больше не думал о нападении.
Дружина Хервига, получив подкрепление в десять тысяч человек, грозно
двинулась вперед. Казалось, прежде чем уступить врагу хоть пядь
земли, они готовы были умереть на месте. Хервиг был поистине витязь.
Величаво вступил он в битву, и тем ревностнее бился он, что думал
сослужить тем службу прекрасной девушке и стать ей еще дороже. И
этого достиг он: Кудруна все видела из своего окна.
Старый Людвиг схватился с датчанами. Многих убил Фруте со своими
голыптинцами. Юный Морунг, властитель Валейса, сплошь усеял мертвыми
всю землю перед замком Людвига. Молодой Ирольт был славный рыцарь,
и немало пролил он вражеской крови, сражаясь под знаменем Хильды.
Между тем Хартмут и Ортвин все еще сражались. Никогда ни в какую
метель не взвивался и не мелькал так снег под порывами ветра, как
взвивались и мелькали мечи в руках воинов. Наконец Ортвин напал
на самого Хартмута. Как ни был отважен и искусен Ортвин, но могучий
Хартмут ударом меча рассек ему шлем, и кровь из раны струею хлынула
на его панцирь. Огорчились воины Ортвина; еще сильнее стали теснить
друг друга враги; ряды смешались. Сама Смерть, казалось, носилась
между ними и похищала у людей друзей.
Хоранд видел, как был ранен Ортвин. Бросившись к нему, стал он выпытывать,
кто его ранил. Засмеялся Хартмут - был он от них недалеко, а Ортвин
сам отвечал:
- Это сделал король Хартмут.
Хоранд сейчас же передал другому воину знамя Хильды и стал прокладывать
себе дорогу к Хартмуту. Услышав с той стороны страшный шум и крики,
Хартмут оглянулся и увидел множество своих воинов, обливавшихся
кровью из полученных ими глубоких ран.
- Я должен отомстить за вред, причиненный моим отважным воинам,-
сказал Хартмут и, повернув коня, направился к Хоранду. Завязалась
отчаянная схватка: искры посыпались у них перед глазами от ударов
мечей по панцирям; края их мечей затупились, и погнулись застежки
их шлемов. Наконец Хартмут ранил и Хоранда, как прежде Ортвина;
кровь его хлынула ручьем через кольчугу. Друзья раненых сейчас же
поспешили вывести их из битвы, чтобы перевязать им раны. Но витязи,
едва оправившись, сейчас же снова ринулись в бой.
Долго еще бились воины изо всех сил, и так и осталось нерешенным,
кто одержал верх в этой битве перед замком Людвига: отчаянно защищались
его люди; стремительно нападали чужаки. Много было тут убито воинов;
со всех четырех сторон звенели мечи, и в ту минуту трудно было отличить
проворных и ловких от медлительных и неумелых. Старый Вате тоже
не оставался без дела, и много врагов полегло под его рукой. Говорят,
что Хервиг, окруженный толпою воинов, натолкнулся на Людвига, совершавшего
чудеса ловкости и храбрости.
- Кто может сказать мне, кто этот старик? - громко воскликнул Хервиг.-
Он нанес здесь столько глубоких ран, что многим прекрасным женщинам
придется оплакивать воинов, павших под его рукой.
- Кто это спрашивает обо мне в пылу битвы? - отозвался Людвиг, расслышав
его вопрос.- Зовут меня Людвигом Норманским.
- Если ты Людвиг, то заслужил ты вполне нашу ненависть,- отвечал
ему король Хервиг.- Много наших витязей перебил ты на песчаном морском
берегу. Из-за тебя погиб Хетель, а был он отважный и славный боец.
Много зла успел ты причинить нам тогда. Его оплакиваем мы еще и
до сих пор. И мне пришлось испытать из-за тебя великую скорбь; ты
похитил мою жену и много моих воинов положил мертвыми на Вюльпензанде.
Зовут меня Хервигом. Ты увез мою жену и теперь должен мне ее отдать,
или же один из нас лишится жизни, а вместе с ним и много славных
воинов.
- Не слишком ли смело угрожаешь ты мне в моей собственной земле?
- отвечал ему король Людвиг.- Без нужды исповедовался ты передо
мною. Поверь мне, я приложу все силы, чтобы тебе никогда не довелось
обнять своей жены.
С этими словами оба витязя стремительно ринулись друг на друга,
но ни одному из них не удалось одержать верх, и с обеих сторон присоединилось
к ним еще много бойцов. Могуч и отважен был Хервиг, но отец Хартмута
нанес ему такой удар, что он не устоял на ногах и, конечно, расстался
бы с жизнью под рукою Людвига, если бы его воины не подоспели к
нему на помощь. Поднявшись на ноги, поспешно взглянул он наверх,
на крепостную стену, не стоит ли там его невеста.
|